Анапа, аллергия и любовь. Повесть и рассказы - Людмила Шилова

– Да вроде нет. А что, ты что-то моё нашел?

– Твой пакет? – мужчина достал из сумки пакет и закинул её на заднее сиденье.

Она побледнела, схватила пакет, перебрала коробки. С облегчением вздохнула, положила его рядом.

– Как он у тебя оказался?

– Его мой товарищ спёр, пока мы с коробкой возились.

Она вздохнула с облегчением:

– Это одной женщине нужно, Она только-что родила, а у них в больнице этого лекарства нет. Муж её, владелец этой машины, как раз в городе был. Вот он купил лекарство и вёз домой.

– А ты тут причём?

– Я? Да не причём. Я просто попутчица. Он меня у кольца подобрал.

– А сам где?

– В Саргатке, в больнице. У него камень в почке зашевелился. Похоже, он хорошо сына обмыл накануне. Мы в больницу заехали, его сразу положили. А лекарство-то вести надо срочно. Вот я и поехала сама. Автобус ещё не скоро будет. Да и не успеть на автобусе, ей лекарство днём нужно.

– А куда ехать-то?

– В Тевриз.

Он присвистнул:

– Ничего себе!

Он долго с удивлением смотрел на неё. А она пыталась безуспешно завести машину.

– Что надо-то ей? Так славно ехали.

– Может, есть хочет?

– Может. В смысле?

– Ты заправлялась?

– Нет.

– Давай-ка пересаживайся. Нам всё равно по пути. Подвезёшь?

– Да придётся, наверное.

Он проверил бензин, сел в машину.

– Ничего, до заправки дотянем.

– Слушай, а у меня на бензин денег нет. Я с похорон еду, пока всю деревню поила-кормила, поиздержалась.

– Не переживай, заправимся.

– Если что, у меня кольцо есть, оно дорогое, с камушком. Поди, согласятся на бензин поменять, как думаешь?

– Слушай, ты откуда такая отчаянная взялась?

– Местные мы.

Он расхохотался. Какое-то время ехали молча.

– Меня Виктор зовут.

– Лиля.

– Очень приятно, Лиля. Интересное имя. Не часто встречается. Откуда?

– Видишь ли, у меня папа заикался сильно. А маму Лилией звали, а он только мамино имя и мог без запинки произносить. Чётко так говорил – Лилёк. Вот мама и решила меня Лилей назвать, чтобы он зря не мучился.. – Помолчала немного и добавила. – А он и не мучился совсем. Когда нас из роддома привезли, он на меня посмотрел: «-И-и-ишь ты! Е-е-ещё о-о-один Лилёк!» – И наутёк! Больше его в деревне никто не видел.

Виктор прыснул. Успокоившись, внимательно посмотрел на попутчицу.

– Ты сколько не спала?

– Ой, не спрашивай! – Она пристегнулась, села поудобнее, зевнула. – Представь, в деревне жило семь человек. Дядя Гоша, один дед, парализованный, и ещё пять старух. Так вот у них принято, видите ли, хоронить с соблюдением всех обычаев. Покойник должен провести в доме две ночи. Возле него должны бдить близкие родственники. А близкие родственники – это я. Ты представь, эти бабки все до одной торчали в доме всё это время и ещё парализованного как-то притащили! В девять вечера такой храп в доме стоял! Заняли все диваны, лавки. А я у гроба на табуреточке, как свеча на ветру…

Она с трудом сдержала зевоту, продолжила:

– Хорошо ещё, что на кашу пшена купила. Хорошее такое пшено, сорное. Половину первой ночи перебирала, считала, пока не ткнулась носом в стол и не проснулась. А тут уже и петухи запели, а за ними бабки заголосили. А всю вторую ночь салаты строгала. Вообще бабки интересные. Хитрые заразы. Я, как дурочка, рассказала им, что у нас готовят на поминальный стол. Они сначала осудили, дескать, это помины, а не гулянка. А потом, когда поняли, что я за всё плачу, посовещались и говорят мне: «Ты уж, детка, готовь, как у вас там делают, а то, чё мы старухи понимам, ещё сделам, чё не так». Что характерно, на похороны собралось человек сорок из соседних деревень. Все абсолютно близкие друзья… А могилу выкопать некому было. Кое-как в соседней деревне двух алкашей наняла. Но зато получила приглашение на все похороны в деревне. О датах обещали сообщить дополнительно.

Она отчаянно зевнула. Помолчала немного:

– Что-то измельчала Россея.

– Я так не думаю. Ты же есть. Вот везёшь лекарство какой-то бабёнке за тридевять земель. Ты их знаешь?

– Парень, мне кажется, знакомый. Они сейчас в Тевризе живут, а раньше был наш, Знаменский. То ли Левашов, то ли Иванцов… Я потом вспомню, когда высплюсь. Да это и не важно. Роддом в Тевризе только один, она ещё не выписалась. Я думаю, найдём без проблем. Лишь бы доехать нормально.

– Доедем, не переживай. У тебя права есть?

– Нет.

– А где водить училась?

– Нигде.

– В смысле? А как же?

– Несколько лет назад бывший муж показывал, как надо заводить машину.

Он, ошалело, смотрел вперёд.

– А найти кого нибудь?

– Кого кто потерял в пять утра? Я поспрашивала у больничного персонала: «Что Вы? Что Вы! Все спят, ждите автобус?» А когда ждать?

– Документы на машину взяла с собой?

– О чём ты говоришь! Этот парень чуть у меня на руках не помер. Его сразу на носилки и в хирургию.

– А как ты оказалась на кольце среди ночи?

– О, это отдельная история. Была я, как ты понял, в глухой деревушке в Полтавском районе. Оттуда добираться, сам понимаешь. Сначала до Полтавки на перекладных, затем автобусом до Омска, а потом уже домой. Можно через Исилькуль на электричке. А до него тоже надо добраться сначала. Так вот, в связи с тем, что мои бабульки, после поминок, прониклись ко мне необычайной любовью и сочувствием, они решили мне помочь. Нашли в соседней деревне старика, у которого зятя брат, собирался ехать в Омск. Договорились с ним. Взяли с него честное пионерское слово, что он меня посадит собственноручно на попутку, а только потом поедет по своим делам. На кольце были в четвёртом часу. Он, как и обещал, остановил попутку, записал номер, фамилию водителя, всё чин-чинарём… Перед бабульками-то надо будет отчитаться.

Долго ехали молча. Виктор обдумывал ситуацию. Первый встречный гаишник их задержит и будет прав. А ещё Тару надо проезжать. И ехать надо быстрее, вдруг женщине, действительно, срочно нужно лекарство. Он переключил скорость, нажал на газ.

Глава 3

– Стой! Стой! Остановись! Там ребёнок!

– Какой ребёнок?

– Стой! Тебе говорю! Там в кювете ребёнок!

Он притормозил.

– Успокойся, ты, наверное, задремала. Пересядь на заднее сиденье, поспи.

– Да остановись, тебе говорю! Не спала я.

Он нехотя остановился. Она выскочила из машины и побежала по обочине дороги в обратную сторону.

Виктор недовольно вздохнул и неохотно сдал назад.

Лиля бежала по обочине, внезапно споткнулась и упала. Поднялась и спустилась в кювет. Он остановился, вышел из машины.

– Лиля, успокойся, пожалуйста. Нет там никого… – и осёкся. В траве, на краю скошенного поля в пакете лежал младенец. Пакет был разорван, как видно лопнул при падении. Ребёнок еле слышно пищал и дрыгал ножками.

Лиля беззвучно рыдала, стоя на коленях над ним, закрыв рот руками. Но это неуместное проявление слабости продолжалось не больше минуты.

– Принеси мне чёрную сумку из багажника.

Когда он принёс сумку, она достала свитер, ночную сорочку и чёрную траурную кружевную косынку. Сняла с малыша замаранные ползунки, умелыми точными движениями укутала его сначала в сорочку, затем в свитер. Повязала на головку косынку.

– Всё, поехали дальше.

Ребёнок согрелся, затих. Лишь было слышно его хриплое дыхание со слабым свистом. Временами он принимался кашлять.

У женщины по щекам текли слёзы. Мужчина с трудом приходил в себя.

– Вить, у тебя есть что-нибудь пожевать?

– Нет.

– И у меня, кажется, ничего нету! До Большеречья ещё далеко. Поройся в моей сумочке, там, вроде, печенье валялось. И салфетки влажные достань, здесь в пакетике.

Она влажной салфеткой осторожно протёрла ребёнку личико, почистила носик – он заплакал, проснувшись. Лиля разжевала кусочек печенюшки и сунула эту капельку еды в рот. Он с жадностью принялся чмокать языком, рассасывая печенье.

– Вить, давай заедем в ближайшую деревню, попросим молока.

– Заедем, конечно. Через пару-тройку километров будет село. Ты только успокойся, пожалуйста. На тебя смотреть страшно.

– Как можно успокоиться? Как же они жить будут после этого? Как их земля носит? Блин!

– Что?

– Печенье проглотила.

– Не переживай, вот же ещё есть. Сейчас заедем, молочка добудем… – он мигнул фарами, выезжающему на шоссе трактористу. Махнул водителю рукой. Трактор остановился, из кабины высунулся заросший щетиной рябой парень.

– Слышь, мужик. Есть у вас в деревне детки маленькие, ну младенцы. Нам бутылочку с соской найти надо.

– Есть, а как же. Валька родила в том месяце. Третий дом от краю по левую руку. Главно, сама ребёнка не кормит, всё с бутылками носится. Фигуру берегёт. Дура дурой! Нужна мне её фигура! – парень захлопнул дверь и поехал дальше по своим делам.

Притормозив у нужного дома, Виктор вышел из машины.